Giu la testa / За пригоршню динамита (1971)

Мне потребовалось двенадцать лет, чтобы посмотреть Giu la testa («Пригни голову») — последний вестерн Серджо Леоне. Даже не верится, что я так долго мариновал этот фильм, но, видимо, наконец пришло время, после того как я плотно засел за RDR 2
Серджо Леоне — пожалуй, величайший режиссёр за всю историю кино, на мой взгляд. Конкурировать с итальянцами в вопросах искусства и эстетики — просто бессмысленно, особенно когда такой итальянец — будто бы вообще из другого мира. Коронная фраза этого фильма «Пригнись, дурачок» под самый конец собирает высококонцентированный урожай различных эмоций — именно то, чего не удалось сделать Скорсезе со своим «Оставьте дверь приоткрытой» в «Ирландце».
Это просто феноменально удивительно как Леоне за свой минимальный объём диалогов вызывает значительно больше эмоций, чем Скорсезе за 3,5 часа болтовни в «Ирландце». Видимо, именно поэтому Леоне специально подбирал актёров, которые взглядом могут выразить столько, сколько не выразишь словами, особенно на фоне партитур Морриконе — который будто тоже не из этого мира. Не зря Стайгер с первых же минут воскрешает в памяти образ Уоллаха из «Хорошего, плохого, злого». Оба актёра вполне способны были сыграть роли друг друга, и изначально вместо Стайгера и должен был быть Уоллах. Однако продюссеры, под конец жизни Леоне успели избавить его от привычки брать одних и тех же актёров на очень похожих между собой персонажей, из-за чего лично я очень долго думал, что «долларовая трилогия» — это действительно трилогия с одними и теми же персонажами, от того «Хороший, плохой, злой» меня просто на части разорвал, ведь во второй части взаимоотношения Клинта Иствуда и Ли Ван Клиффа были не такими какими оказались в последней..
Возможно, где-то глубоко внутри я не хотел досматривать оставшийся фильм Леоне, потому что второго такого нет, и не будет. Он ушёл очень рано, слишком рано, а ведь все ждали его фильма про Ленинград, и я более чем уверен, что это была бы бомба. Перенести видение мира и философию режиссёра в антураж второй мировой — от этого просто башню сносит. Тарантино попытался перенести спагетти-вестерн во времена второй мировой, но Тарантино — это Тарантино, всё равно всё сводится к тому, что кого-то тупо замочат, и это специально будет сделано прикола ради. В смерти какой её видит Леоне — весёлого нет ничего.
Ведь вестерны — это не только про стрелков, шерифов, и скачки на лошадях. Это прежде всего дух свободы, где каждый сам за себя, и человек человеку — волк, особенно если речь идёт о возможности заработать. Вот почему его фильмы актуальны спустя шестьдесят лет, и «Хороший, плохой, злой» — всё ещё топ-10 лучших фильмов за всю историю человечества.
Я не знаю как Морриконе ухитряется создавать музыку с оперными партями, будто звучащими с небес, от которых почти что слёзы наворачиваются, но трудно представить более мощный дуэт чем Морриконе и Леоне. Одно из лучших произведений маэстро — L’Arena было настолько бездарно использовано Серджо Корбуччи, что я долго не мог поверить в то, что такую музыку вообще возможно запороть, собственно ради неё я и посмотрел тот фильм про польского стрелка с Франко Неро, втянутого в мексиканскую революцию. Знаете, это то самое чувство, когда кто-то вкуснее готовит, и ничего с этим не поделаешь.
«Пригни голову», который у нас почему-то назвали «За пригоршню динамита» — тяжело смотреть, сначала из-за мощнейшей игры Рода Стайгера, которому пришлось пройти через сцену унижений. Потом из-за духоты монтажных склеек, из-за которых возникает чувство, будто часть отснятого материала потеряли, а затем из-за того как раскрывается дуэт Кобёрна и Стайгера, в том плане, как потрепала их жизнь, у Леоне это всегда очень хорошо получается — раскрыть персонажей, прибегая к минимуму инструментов и диалогов. Почему так может только он — для меня остаётся большущей загадкой. В сцене появления Кобёрна, показывают среди его личных вещей — флаг ИРА (запрещена в Великобритании) — вариант для тех, кто знает, что это такое. А затем, в последующих сценах нам дважды подчёркивают кто такой — этот ирландский усатый тип, озвучивая содержимое газетных вырезок — вариант для тех, кто не понял с первого раза, при всём при этом, зрителя не держат за идиота, потому что у Леоне ко всему прочему есть чувство такта.
Однако, всё же досмотрев фильм до конца, я ожидаемо был ошарашен фирменным эмоциональным послевкусием, и главные персонажи надолго останутся в моей памяти. Да, персонажи — отрицательные, в которых святого — по минимуму, и никто не романтизирует их образ. Горечь послевкусия от того какой это мир, в котором они живут, и будучи теми ещё гадами, они всё ещё остаются людьми, а фильмы Леоне — они о людях. Жаль только одно — таких фильмов больше уже не будет.